Просмотр фильма "Пролетая над гнездом кукушки"

28 сентября 2017 г.  в просветительском центре при храме святых апостолов Петра и Павла совместно с кафедрой социологии и религиоведения РГПУ им.А.И. Герцена состоялся просмотр фильма Милоша Формана "Пролетая над гнездом кукушки".

После просмотра прошла оживленная дискуссия, в которой принимал участие настоятель храма Благовещения в Шлиссельбурге, преподаватель Духовной Академии протоиерей Евгений Горячев.

У каждого великого произведения искусства несколько измерений:

1. То, что вложил в него автор;
2. То, что случилось с этим произведением помимо авторского замысла (некая продолжающаяся самостоятельная жизнь музыки, текста, кинофильма)."

Отец Евгений предложил аудитории начать обсуждение именно со второго пункта. Представить, что нам ничего неизвестно ни про Кена Кизи, ни про его время. "В этой связи, - предположил отец Евгений, - с точки зрения философской феноменологии, перед нами старый, как мир, миф о Прометее. Нам показан мир, в котором живут псевдо-больные - люди, заметно отличающиеся от большинства. Они другие? - Да, но они не психи... "Зевс и все олимпийцы" - это, по сути, сложившаяся государственно-общественная система, которая не хочет сотрудничать и общаться с такими людьми на равных (это потребовало бы большого труда, почти искусства), и поэтому система подталкивает их к изоляции, внушает им, что будет лучше, если они согласятся на отведенную им второсортную роль. И они, увы, соглашаются с этим.

Общество, - люди системы, - безусловно ведут себя аморально, ибо антигуманно, но... С точки зрения автора согрешают и уступившие системе "пациенты", оказавшиеся в общественном гетто без борьбы. Вина необычных (не патологичных, а именно необычных) пациентов психбольницы в том, что они находятся там добровольно.... Макмерфи - это авторский герой Прометей, - тот, кто одинаково возмущен неправдой тех и других!

Нравится ли он нам чисто эмоционально? Безусловно. Но в обычной жизни он скорее хулиган, чем герой. Не склонный ни к каким компромиссам в борьбе за собственное достоинство (часто предельно эгоистичное), он большую часть жизни тратит свой "порох" напрасно. Бар, парковка, казино, очередь в магазине.... ему все равно, где затеять драку, если он чувствует какую-то несправедливость.И в этом мелочном свободолюбии он наверняка так бы и сгинул в каких-нибудь уличных потасовках или полицейских участках, но автор дает своему герою шанс побороться за действительную, большую правду, побороться по-настоящему... не на жизнь, а на смерть.

Возможно ли такое? Возможно ли подлинное благо от негодяя? Есть ли хоть какая-то настоящая польза, например, от блудника Пушкина, богоборца Толстого или от пьяницы Высоцкого?" Отец Евгений предположил, что да, такое, к счастью, возможно и процитировал Честертона: "Видит Бог я не считаю себя хорошим человеком, но иногда и мерзавец восстает против неправды как святой"...

Борясь с сестрой Ретчет за человеческое достоинство мнимых больных, Макмерфи именно своей бескомпромиссностью (до принесения себя в жертву) делает для этих людей больше, нежели он смог бы для них сделать продолжая просто жить, жить как он жил раньше... Скорее всего в нормальном социуме он никогда не стал бы своим.... И вот Бог (или судьба, а на самом деле автор) использует его вечно протестующую натуру для того, чтобы сделать хоть что-то хорошее.

И в таком контексте нам очень интересен именно русский ассоциативный ряд к названию этого фильма.
В английском языке "кукушка" и "сумасшедший", как известно, синонимы. Отсюда, по видимому, произошла и наша фраза: "ты что ку-ку"?
Автор (реконструирующий старый миф), как бы парит над миром, который выглядит для него сумасшедшим домом (гнездом кукушки), в котором реально больных совсем немного; остальные либо загнанные туда жертвы, либо их культурные и бескультурные мучители.... 
И режиссер и автор сценария лишь наблюдают, всего лишь описывают то, что с их точки зрения происходит повсеместно.

В то же время русский случайный ассоциативный ряд выглядит намного глубже оригинального: У кукушки нет гнезда. Природный кукушонок всегда выживает за счет чужих жизней, - убитых им чьих-то птенцов. Но Макмерфи - это человеческий кукушонок, кукушонок наизнанку... Поэтому он выталкивает из "сумашедшего гнезда" его пациентов-насельников ценой своей собственной жизни.

Для автора поведение главного героя и есть единственный цивилизационный выход из культурного и мировоззренческого кризиса, путь спасения! И поэтому, если мы хотим выжить, мы должны либо быть как Макмерфи, либо, в той или иной мере, подражать ему.

Но думающему христианину близко совершенно иное решение этой проблемы. Для христианина наш мир не столько поле смертельной битвы с четким разграничением доброй и злой стороны, сколько врачебница, в которой все, включая системных злодеев, нуждаются не в обличении, не в уничтожении, а именно в Откровении... И поэтому христианину ближе не те исторические и художественные персонажи, кто обличал, ругал и дрался с инакомыслящими, а те, кто старался их понять, как мог сострадал и заботился. Ибо, как говорил Григорий Богослов, "в полемике со своими противниками мы добиваемся не победы, мы ждем возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас".

В конце беседы отец Евгений пояснил свое личное положительное отношение к некоторым сценам этого фильма именно как к поучительно христианским. В частности, он одобрительно прокомментировал сцену попытки Макмерфи сдвинуть умывальник, которая закончилась его ключевой фразой: "Я хотя бы попытался". Суть комментария сводилась к тому, что Бог должен видеть нас в напряженном евангельском труде, даже если особых плодов эти наши усилия не приносят, ибо с нас не спросят за то, чего мы не могли, но только за то, что могли и не захотели.

Фото Евгения Петухова.